Бояринов Игорь Владимирович
Звание: Лейтенант
Должность: Командир взвода
Воинская часть: 860 Отдельный Мотострелковый Полк
Родился: 25.03.1964 в посёлке Суккозеро Муезерского Района
В Вооружённых Силах СССР с 01.09.1981.
После Ленинградского СВУ окончил Бакинское ВОКУ.
В Республике Афганистан с сентября 1985. Участвовал в 2 боевых операциях и 4 сопровождениях автомобильных колонн.
19.09.1986 мотострелковый батальон при выдвижении для занятия оборонительного рубежа был обстрелян мятежниками с господствующих высот.
В этой трудной обстановке Игорь, грамотно и уверенно руководя действиями подчинённых, метко вёл огонь по противнику.
Во время боя был смертельно ранен снайпером.
За мужество и отвагу награждён орденом Красной Звезды ( посмертно ).
Похоронен в селе Крошнозеро Пряжинского района.
Источник: Книга Памяти о советских воинах, погибших в Афганистане
Источник: ВСТРЕЧИ У «ЧЕРНОГО ТЮЛЬПАНА» Книга памяти воинов-интернационалистов Карелии, погибших в Афганистане, Белянинов Алексей Иванович, Шлейкин Юрий Викторович, 2019 г., Петрозаводск, Издательство «Острова»
В сентябре 1986 года в горах Афганистана погиб наш земляк, офицер Советской Армии Игорь Бояринов.
…На обложке — тисненая надпись: «Наш ребенок». Такие альбомы есть, пожалуй, в каждой семье.
«День рождения — 25 марта 1964 года. Имя — Игорь».
Эту запись сделала Фаина Николаевна Бояринова, когда у ник с мужем родился первенец. Долгожданный ребенок. Клеила фотографии: вот они втроем — в Москве, на Красной площади… На следующем любительском снимке запечатлен и брат Игоря — Володя. Отец горделиво смотрит в объектив: как же — два сына!
Обыкновенная благополучная семья. Были, конечно, и трудности. Молодые родители учились в вузах. Глава семейства — в Ленинграде. Мама — заочница. Родных в поселке — никого, детей подбросить некому. Спасибо сестрам мужа из Крошнозера, забирали мальчишек, когда она уезжала на сессию.
А вот еще один снимок, который сегодня воспринимается с особой болью. Игорь с Володькой стоят на деревенской зимней улице. У старшего — шапка со звездой и солдатский ремень. Мечталось Фаине Николаевна увидеть своего сына в офицерской форме. В семейном альбоме хранятся поздравления мальчикам к Дню Советской Армии. На вырезанном из открытки красном коне — всадник с шашкой в руке — Игорь.
…Мы смотрим фотографии, письма, документы, и Фаина Николаевна знакомит меня со своим сыном, с его недолгой, но яркой жизнью.
СТОЙКИЙ ОЛОВЯННЫЙ СОЛДАТИК.
По утрам они часто отправлялись в школу втроем: мама, Игорь и Вовка. Все трое — с портфелями. Мама работала в этой же, Суккозерской, школе организатором внеклассной работы, преподавала географию. Надо сказать, за сыновей маме не приходилось краснеть. С тех школьных лет сохранилась целая стопка грамот Игоря Бояринова: за отличную учебу, за победы в различных олимпиадах, за спортивные успехи.Мальчики успевали между играми, футбольными и хоккейными баталиями и за скотиной дома присмотреть (в хозяйстве водилась всякая живность), и уроки выучить, и за книжкой посидеть.
Книги Игорю чаще всего мама приносила про войну… У него и игра любимая была «в войнушку». В доме проживали целые армии оловянных солдатиков. В бой братья их водили вместе с друзьями».
Самую любимую книжку — сборник рассказов «У разведчиков есть имена» — Игорь, невзирая на мамины протесты: «Тяжелая ведь, не бери», — повез с собой даже в «Орленок», во Всероссийский пионерский лагерь, куда его, лучшего пионера, отправила школа.
Мечтал ли Игорь Бояринов о подвигах? Никто во всяком случае не слышал от него этого слова: «геройство». Правда, и характер у парня — кремень. Из письма офицера Евгения Сельвестрова: «Его было за что любить, я уважаю его за доброту и силу. Большинство из нас терпеть не могли бегать, а Игорь, взвалив на черную от пота куртку, кроме своего автомата, еще и пулемет Сашки Иванова, тащил все это за Учтапинский подъем, да еще и нас подбадривал…»
И ВСЕ КАК БУДТО НА ВЕКА…
«Я хочу посвятить свою жизнь службе в армии. Профессия военного мне нравится потому, что это профессия сильных, мужественных и волевых людей. Офицер должен быть справедливым, честным, также он должен быть начитанным и эрудированным человеком… Каждый солдат отвечает только сам за себя, а офицер отвечает и за своих подчиненных… Он является их воспитателем и старшим другом, у которого многому можно научиться, который во всем является примером для солдат…»(Из школьного сочинения ученика 8-го класса Игоря Бояринова.)
…Тогда казалось — он родился под счастливой звездой. Из карельской деревни в пятнадцать лет попасть в Ленинград, в Суворовское училище, о котором грезят многие мальчишки…
От Садовой улицы — рукой подать до Эрмитажа и Летнего сада, Исаакия и Казанского… Театры, музеи, библиотеки…
Фотографии остановили лишь несколько мгновений из жизни суворовца Бояринова: вот он с друзьями на Царскосельским вокзале — приехали, полюбоваться петергофскими фонтанами. Вот бойко маршируют в строю мимо Кировского театра. Торопливый снимок, сделанный на переменке: сгрудились мальчишки в распахнутых кителях у обыкновенной школьной доски. Все какие-то взъерошенные. Чем рассмешил их фотограф? Заливаются от смеха, счастливые и уверенные, что весь этот мир дарован им на века…
«Он очень гордился тем, что учился в Суворовском училище», — напишут потом Фаине Николаевне друзья Игоря.
Скромный черный погон с золочеными буквами «Лен. СВУ», пристегнутый суворовским значком к офицерской форме с изнанки, был с ним и в Афганистане. Но до офицерской формы были другие погоны — курсанта Бакинского высшего общевойскового командного училища. Об этих четырех годах жизни сына Фаина Николаевна знает совсем немного. В основном из писем друзей Игоря.
«Здравствуйте, уважаемая Фаина Николаевна и Владимир Николаевич! …Сейчас без труда вспоминаю голос и жесты Игоря, вздрагиваю, когда встречаюсь в жизни со стихами, которые он декламировал (здорово он умел это делать), или с песнями, которые он пел очень редко, но любил… Игорь очень любил читать. Мне, как комсоргу роты, как-то понадобилась справка о посещаемости курсантами библиотеки. В списках активнейших с большим отрывом шли Артюх и Бояринов.(Из письма Евгения Сельвестрова.)
Фаина Николаевна разрешила мне посмотреть записную книжку сына, которую вел он не один год. Нет, это не дневник. Просто выписки, сделанные из прочитанных книг, понравившиеся цитаты. Но в них раскрывается личности писавшего. Предстает перед нами человек думающий, добрый и честный.
«Хорошо быть ученым, поэтом, воином, законодателем и проч., не худо быть при этом человеком».
«Никогда не говори человеку такого, о чем можешь пожалеть».
«Как ни странно, но все время человек озабочен не тем, что умрет. Он смиряется и со смертью. Но живя, он ищет бессмертия делу, которому служит…»
Игорь не пригласил родителей на свой выпускной вечер. Они не знали тогда, что сын уже подал репорт с просьбой направить его на службу в Афганистан. У него был богатый выбор — отличник учебы имел право назвать на распределении любой военный округ. Игорь назвал Туркестанский…
На торжественной линейке И. Бояринов и трое его сокурсников стояли чуть впереди общего строя. Их поздравляли особо, потому что впереди у них была война…
Весь выпуск того года запечатлен на фотографиях в альбоме, хранящемся в семье. Возле снимка каждой роты — несколько стрелочек, указывающих на парней в курсантских формах. И карандашные росчерки: «Служит в Афганистане», «Ранен в ДРА», «Комиссован по состоянию здоровья из ТуркВО». И самое страшное — рядом с этими молодыми мальчишескими лицам слово — «погиб»…
Эти записи сделал Артур Симонян, сокурсник Игоря, когда приезжал к его маме. А до этого он прислал ей в Петрозаводск (Бояриновы переселились в столицу) не одно письмо:
«Пишет вам лейтенант Симонян, близкий друг Игоря и командир его отделения в училище… Спали рядом, кусок хлеба делили поровну… Я плохо знал русский язык, и он долго со мной занимался, так что знанием языка я обязан ему… В конце четвертого курса он написал рапорт с просьбой направить а ДРА, я долго уговаривал, просил на делать этого, даже ругался с ним. После отпуска встретились в Ташкенте. Вместе представились… Нас сразу определили в резерв для прохождения переподготовки. Игорь не захотел находиться в резерве. Он пошел в управление кадров. Больше мы не увиделись… Тогда я не мог думать, что через год я приму взвод Игоря. Ношу его оружие, сплю на его койке… Я не могу простить себе, что не остановил его».
ЗЛОЙ ВЕТЕР «АФГАНЕЦ».
В письмах родителям Игорь никогда не писал, что он служит в ДРА. Иногда посылал матери засушенные незнакомые цветы. Фаина Николаевна успокаивала себя: «Туркестанский округ — это ведь не обязательно Афганистан». И все-таки жадно вслушивалась в бодрые фразы тележурналистов, ведущих репортажи из соседней страны. Репортажи тогда явно приукрашивали действительность, но сотни матерей хотели верить: да, все не так страшно.Только брату Володе было известно, что Игорь в Афганистане:
«… Помнишь, мама рассказывала на уроках, какой холодный и страшный ветер «афганец». И мы тогда не подозревали, что я испытаю его на себе. Он и вправду злой…»
Что осталось за этими письмами? Какие переходы, засады в горах, какой тяжелый мужской пот от физического труда и какая усталость от труда духовного? На нем, командире мотострелкового взвода, лежала ответственность за молодых ребят, почти сверстников. Каким командиром был Игорь?
Две цитаты из его записной книжки говорят лаконично и ясно. Лейтенант Игорь Бояринов не был крючкотвором и бездумным исполнителем («Не держись Устава, как слепой о стенку») и главное — понимал, что авторитет не выдается вместе с офицерскими погонами («Больно и горько подчиняться человеку, которого по совести не можешь ставить выше себя»). С афганских фотографий смотрит на нас мужчина-мальчик. Кажется, автомат слишком тяжел для него, давит в плечо. Снимок — на фоне войны. На фоне войны — танки, молодые пацаны, только что сменившие джинсы на военную форму, их офицер еще ничего особого не совершивший в своей жизни. На фоне войны — горы. А в горах — бои:
«Володька, отпуск мой переносится из-за того, что одного взводного ранили и сейчас он в госпитале…»
«Жара очень уж надоедает, ну да зато загореть можно будет, если только ничто не изменится Ну да тьфу, тьфу, тьфу, чтобы на сглазить. Тут поневоле станешь суеверным…»
Страшно ли было ему там? Об этом «афганцы» писать не любят. Даже в весточках офицеров — друзей Игоря по службе — к Фаине Николаевне нет слов о страхе. Есть только горячее желание уехать, скорее окунуться в мирную жизнь.
…Игорь ждал отпуска с нетерпением. Но отпуск переносился в очередной раз. И удивительный карельский лес представал не воочию, а лишь в письмах к брату неожиданной лирической строкой. Мечта о доме воплощалась в блокнотных записях:
«Поманю, протяну тому конюИ еще:
Я ладонь и скажу:
«Отвези меня домой,
Красный конь..»
«Снится часто мне мой дом родной,
Лес о чем-то о своем мечтает,
Серая кукушка за рекой,
Сколько жить осталось мне, считает».
…Его отправили на очередное задание в горы. На базе, в личных вещах, остались два исписанных от руки листка: автобиография и заявление: «Прошу принять меня в кандидаты в члены КПСС, так как я хочу находиться в рядах людей, которые всегда идут первыми…»
Даты под заявлением не было, он собирался поставить число, вернувшись с задания.
…Игоря Бояринова похоронили в селе Крошнозеро, куда он так рвался в отпуск. После его гибели командиром взвода стал лейтенант Симонян:
«Все удивляются, что я со старым автоматом хожу, но не понимают, что это для меня означает. Я даже бирочки с надписью «ответственный лейтенант Бояринов» не меняю…»
Они — офицеры взвода — хотели, чтобы именем их друга назвали Суккозерскую среднюю школу, в которой Игорь учился до 8-го класса. Писали во все инстанции, но дело не двигалось…
«… Вашего сына знает вся моя рота. Я рассказываю о нем на политических занятиях… и они постигают, как призрачно их благополучие, как близко героическое настоящее их товарищей. И к моим соболезнованиям, узнав о том, что я получил письмо от вас, присоединяются 28 молодых людей восьми национальностей. Уйдут в запас они, а я буду знакомить с Игорем следующих. Доброго вам здоровья, выдержки. Женя Сельвестров».
…Неправда, что человек — песчинка в огромном мире. И если исчезнет эта песчинка, то все вокруг останется прежним. Даже боль близких сначала притупится, затем начнет затихать… Ложь эту выдумали слабые люди.
Кто скажет сколько добра и света мог принести еще в этот мир Игорь Бояринов? Он ушел, и мир изменился. В той бесчисленной цепочке людей, где судьбой было уготовано место Игорю Бояринову, не хватает каких-то связей…
Лариса БОНДАРЕВА (ЖДАНОВА) Газета «Комсомолец», 1988, 22 марта
В Национальном архиве Республики Карелия хранятся армейские письма лейтенанта И. Бояринова,.
Из писем родителям.
«Здравствуйте, дорогие мои мама и папа! Извините, что я так долго не писал. Все это время добирался к месту службы. Я тут прочел «Экспансию» Ю. Семенова. Ждите писем и не волнуйтесь».
«У меня все нормально, принял взвод, и служба началась. Жить здесь очень даже хорошо, вот только почта запаздывает из-за нелетной погоды. Вы ведь знаете, что я всегда помню и думаю о вас, вспоминаю дом…» «Обещают дать отпуск в августе-сентябре, совсем немного осталось, и я опять увижусь с вами. Пускай папа с Вовкой готовятся: на рыбалку походим и за грибами. Очень хочется попасть в лес хоть бы на денек, а то пустынные пейзажи уже до чертиков надоели…»
«Вчера, 26 августа, у нас был праздник — день формирования части. Было весело, был вечер с различными викторинами и танцами. Все было очень интересно».
Из писем брату Владимиру:
«…У меня все по-старому. Сижу на горке, загораю в прямом смысле слова и в переносном.
Сейчас мы тут занялись строительством, только вот вода скоро кончится. У нас тут небольшое ЧП случилось. Вертушка (вертолет — ред.) упала. Хорошо хоть экипаж живой остался. А я как раз на ней письма отправлял, так что не знаю, получил ли ты мое предыдущее письмо. Погода у нас наконец-то установилась, так что вертушки теперь регулярно будут приходить, а следовательно, и почта будет попадать к нам регулярно.
…Сейчас чемпионат мира по хоккею идет, а я уже начинаю забывать, как телевизор выглядит. Хорошо хоть изредка газеты забрасывают, а то так можно и одичать совсем.
Тут вокруг нас уже вовсю землю пашут местные крестьяне. На волах и деревянной сохой — и это все в конце ХХ века, в век космоса?!»
«…У нас все идет своим чередом. И надоело все до чертиков. Все время одни и те же лица вокруг. И никуда не скроешься, только во сне и забываюсь. Часто вижу, как домой приезжаю, а наяву до этого еще ой как далеко. Ну ничего, будет и на нашей улице праздник…»
«У меня все по-старому, жив-здоров. Воюю помаленьку.
Правда мне не очень везет. Все больше в тылу сижу. Ну да ничего, скоро и я повоюю. У нас ранило одного комвзвода (в руки), так что надо «духам» показать, что они неправы, пусть за это расплачиваются…»
«Мне в августе отпуск должны дать, так что готовь машину и рыбацкие снасти. Ну, естественно, мы еще и пор Союзу покатаемся.
Не забудь, что у родителей 25 июля — праздник. Маме обязательно цветы купи, а подарок — приеду, вместе купим».
«Отпуск мой перенесли из-за того, что одного взводного ранили, он сейчас в госпитале … К Новому году дома буду и после мне останется здесь служить меньше года. Сейчас у меня опять появилось свободное время, так что и книги читаю, и в нарды играю (а ты там тоже давай учись играть в нарды — приеду, сыграем)».
«Я тут постригся наголо, так что как будут фотографии, вышлю, но до этого еще придется ждать, пока нас отсюда снимут…»
«Отпуск будет в конце декабря. …Ты давай там прикидывай, что я одевать в отпуске буду. …Надо, чтобы я был одет как нормальный человек… У нас три дня дует «афганец», пыль в воздухе стоит, а вертушки уже пять дней не летают. Почты нет, да и вода уже два дня как кончилась…
Правда, сегодня у моего бойца — день рождения, так что и блинчики сообразим и плов готовим. В общем жить можно, лишь бы завтра вертушка была, а то и продукты кончаются. Голодать начнем, если «афганец» продержится еще дней пять. Но будем надеяться на лучшее, а готовиться к худшему…»
«Сижу в горах. Уже скоро четыре недели будет моему сидению, так что надоело все до чертиков. Ну это оттого что думал в это время быть уже дома в отпуске.
Готовим сами себе, так что почти как в ресторане — по заказу. Вот только, сам понимаешь, чего нет, да и продукты ограничивают. К нам тут почту начали довольно регулярно завозить, так что давай пиши».
«Опять сижу на старом месте, но это ненадолго. Скоро отправляюсь опять на горку загорать. Вчера, 26 августа, был день части. Был вечер танцев, в общем отметили как положено. Одно только омрачило, что я стоял в наряде, ну да ничего, отдохнуть удалось совсем неплохо. Извини, что мало написал, страшно некогда. Готовимся к выходу…»
«Здравствуй, Володька! Времени свободного совсем нет, надо бумаги разные писать, да еще и молодежь пришла, ею надо заниматься, так что забот — выше головы, а в сутках — всего 24 часа. Приходится спать часа по четыре ночью».
«Сегодня, 14 сентября, по телевидению показывали Петрозаводск в передаче «Клуб кинопутешествий». Только тоску на меня навели… А завтра еще в горы идти. Так что на душе как кошки нас… Ну да ничего. Не первый раз пойду. Всего-то до нашей встречи осталось около трех месяцев, так что пустяки… Скоро наступит зима — и мой отпуск. Вот вроде и все. До встречи. Игорь. Привет от меня всем нашим».
Строки из документа:
«Лейтенант Бояринов И. В. в ДРА — с сентября 1986 г. Участвовал в 2 боевых операциях и 4 сопровождениях автомобильных колонн. 19 сентября 1986 г. мотострелковый батальон при выдвижении для занятия оборонительного рубежа был обстрелян мятежниками с господствующих высот. В этой трудной обстановке лейтенант Бояринов И. В., грамотно и уверенно руководя действиями подчиненных, метко вел огонь по противнику. Во время боя был смертельно ранен снайпером».
За мужество и отвагу лейтенант И. В. Бояринов награжден орденом Красной Звезды (посмертно).
Память о мужественном воине хранят в Суккозерской средней школе и Санкт-Петербургском (Ленинградском) суворовском военном училище.