Климович Владимир Зенонович
Звание: Гвардии рядовой
Должность: Номер расчёта орудия гаубичной батареи
Воинская часть: 345 Отдельный Гвардейский Парашютно-Десантный Полк
Родился: 24.11.1964 в посёлке Поросозеро Суоярвского Района
В Вооружённые Силы СССР призван 22.04.1984 Ленинским РВК Петрозаводска.
В Республике Афганистан с августа 1984.
Умер 25.03.1986.
Похоронен в селе Паданы Медвежьегорского района.
Источник: Книга Памяти о советских воинах, погибших в Афганистане
Источник: ВСТРЕЧИ У «ЧЕРНОГО ТЮЛЬПАНА» Книга памяти воинов-интернационалистов Карелии, погибших в Афганистане, Белянинов Алексей Иванович, Шлейкин Юрий Викторович, 2019 г., Петрозаводск, Издательство «Острова»
В армию Сергея Климовича провожали в Суккозере, где он родился и закончил десятилетку, а через полгода отца Володи перевели главным инженером в Паданский леспромхоз и Климовичи переехали в Паданы. Здесь и ждали Володю отец, мать и младшая сестра Татьяна.
Из воспоминаний отца Зенона Михайловича:
«Володя домашний был парень. Веселый, открытый. Не любил баловства. Ни пить, ни курить не научился. Когда провожали в армию, просил, чтобы ни одной бутылки водки на стол не было — одно «Шампанское».
Очень много по дому помогал. Пироги пек лучше, чем мамка. Бывало, придет она с работы, а сын с порога: «Давай пирожков приготовим, я уже тесто замесил!» Лес любил очень, простор, тишину. Принесет в дом корягу или березовый нарост — голову старика из них выстругает или причудливого зверя.
В школе на уроках звезд с неба не хватал, да чего там — не очень любил сын учиться. Зато к армии себя усердно готовил. Каждое утро бегал. Зимой на лыжах ходил, занимался самбо, с парашютом прыгал.
Все окрестные леса и болота изведал вместе с поисковой группой Сергея Симоняна. Они, ребята, вместе с Сергеем Михайловичем искали следы бойцов и командиров первой партизанской бригады, воевавшей в годы войны на территории Карелии. И сейчас ищут. Только сына больше нет…
Из воспоминаний матери Евгении Марковны:
«Он, сыночек мой, был трудолюбивым, заботливым, ласковым. Подойдет ко мне, приклонит голову к плечу: «Мамка, ты устала, иди приляг, отдохни». Умел и картошку почистить, и сварить, и пожарить. Дрова пилил-колол, воду в дом носил. Без напоминаний пуговицы пришьет, брюки отпарит.
Очень любил животных, а также птиц — кормушки им мастерил, подкармливал.
Был он нетребователен ни в еде, ни в одежде и очень не любил, если кто врет. А вот сам один раз солгал. Служить его направили в Афганистан, а домой писал, что находится в Монголии. Всегда писал, что служба идет нормально, никогда не жаловался. Только письма присылал коротенькие… Он меня все успокаивал, когда в армию собирался…»
В его письмах действительно нет ни слова о боевых операциях, госпитале — ведь Володя «служил в Монголии». Зато много приписок о том, что «погода стоит хорошая», «жара — невыносимая, ветер надоел с песочком, дует и дует, не переставая», «стало холодней, но все равно днем без майки ходить можно».
Встречается описание нехитрого солдатского быта: «Праздник отметили неплохо, торт делали: печенье крошишь мелко-мелко и со сгущенкой перемешиваешь», «бабушка выслала печенье, конфеты, шоколадку и портянки теплые, хорошие, но они мне здесь не нужны», «кормят хорошо, только каша надоела», «был несколько раз в наряде по столовой, мыл посуду, столы. В общем приходилось делать, наверное, все, что делает мамка по дому».
И, конечно, в каждом письме — жажда жизни, мысли о доме, скорейшем возвращении на Родину: «Ты вот пишешь, что долго в лесу были, бруснику не думаете заготавливать?», «Пиши, чем там папка занимается, на рыбалку, что ли, ездит?», «Вы купили брюки «техас» — подождите покупать, еще успеется», «У меня дела идут хорошо, как-никак в новом году домой, а это — самое главное».
Последнее письмо Володи написано 17 марта 1986 года:
«Здравствуйте, родные! Получил от вас письмо, большое спасибо. И от Юры из Минска — два письма, в которые вложены деньги и лезвия. До этого получил от него шесть писем, кучу конвертов, лезвий. Пишет, все нормально у него, приглашает к себе после армии, но я ни-ни, сразу домой. Покатаюсь, может, а учиться пока — нет, немного поработаю, потом видно будет… Вот пишу вам с Юркой письмо, и почту принесли. Мне от деда есть весточка… Да, я, наверное, скоро в Союзе буду, вы по этому адресу не пишите, я другое письмо напишу потом сразу. Жду от вас ответа, а вы пока готовьте деньги выслать мне и список, что купить надо, а то у меня дорога дальняя… До приказа осталось десять дней…»
Из воспоминаний людей, знавших В. Климовича.
Г. Акимова, директор Суккозерской средней школы:— С Климовичами мы были соседями. Володя на моих глазах вырос. Хороший парень, честный и открытый. Когда его не стало, мы в школе решили открыть уголок памяти Володи…
А. Коряковский, председатель исполкома Суккозерского поселкового Совета:
— Не однажды был в походах с ребятами. Володя — не из породы нытиков, выносливый, крепкий. Сколько взвалишь на него, столько и понесет, а ведь не по асфальту ходили — переправлялись сквозь топкие болота. Если мерить его человеческие качества мерками военного времени, я бы с таким в разведку пошел…
С. Симонян, бывший учитель Суккозерской школы, руководитель группы «Поиск» поселка Суккозеро:
— Когда провожали Володю в армию, я подарил ему на память книгу Дмитрия Гусарова «За чертой милосердия», а теперь он сам оказался за этой чертой. Никак не могу смириться с его утратой… Мы со школьниками-поисковиками проводили походы памяти Володи Климовича. Мы помним его…» Последние дни своей жизни Владимир Климович провел в госпитале воинской части. 25 марта 1986 года он ушел из жизни. Память о воине-гвардейце хранят в Суккозерской средней школе.
* * *
Помнишь ночь под Гератом, мой друг?
Плыли звёзды чужие вокруг,
И слова долетали сквозь ветер:
«Умирать нам совсем недосуг,
Ждут нас руки далёких подруг
И ещё не рождённые дети…»
Пыль ползла по морщинам лица,
По тяжёлым доспехам бойца,
Мир казался огромным и тленным.
Каждый шёл по пути до конца —
И, приняв свою долю свинца,
Разошлись мы по разным вселенным.
Нам теперь всё трудней пировать,
Но не следует стулья ломать —
И, пусть наши ряды поредели,
Мы смогли, мы успели понять,
Что труднее, чем вдруг умирать,
Жить — на самом последнем пределе!
Мы запомним на все времена
Всё, что в нас проложила война,
И не выплатят дань ордена,
И не хватит всем звёзд на могилы, —
И, конечно, не наша вина,
Что нам хочется снова сполна
Зачерпнуть эту чашу до дна,
Пробудив её горькие силы.
Александр КАРПЕНКО
